Давайте поговорим о том, о чем часто молчат. О мужской дружбе. Это особые отношения. С одной стороны, они ценятся в обществе, с другой – принято их не выставлять напоказ. О мужской дружбе еще если и упоминают, то только среди мужчин.

Психологи утверждают, что дружба сильного пола строится на основе общих интересов.

Писатели придумывают разные сюжеты об этих взаимоотношениях. Как здесь ни вспомнить Онегина и Ленского, Обломова со Штольцем, тех же Базарова с Кирсановым. Но перечисленные примеры  –  всего лишь дружба литературных героев. А где взять образец из настоящей жизни?

Ответ на этот вопрос, как ни странно, однажды мы получили тоже из книги, позже именно она привела нас к удивительному открытию, связанному с историей Рязанского края. Это очерк «Лазурные берега». Его автор – один из самых любимых русских писателей Александр Иванович Куприн.

Весной 1912 года Куприн путешествовал по Европе и посетил австрийскую Вену, а также французские города, среди которых была Ницца (почему-то не понравившаяся писателю), в  Италии он увидел Геную, Ливорно, Венецию, при этом побывал и в небольшом местечке Виареджио. Как пишет сам автор, туда он заехал потому, что в сей прекрасный уголок его часто приглашал приятель, цирковой артист, у которого в Виареджио жили родители. На итальянской земле писатель искал своего друга, но внезапно вспомнил о Рязани:

«Маленький, очень скромный городишко, широкие улицы, белые дома, скудная, чахлая зелень из-за каменных оград, жарища, ослепительный свет, белизна и невозмутимо сонное спокойствие. Нет! Положительно, я видал подобные заборы, дома и улицы где-то, не то в Рязани, не то в Ярославле, не то в Мелитополе, в жаркие, июльские, безлюдные дни».

Упоминание о Рязани заставило нас начать исследовать те места, где бывал Куприн. И выяснилось, что в деревне Ветчаны Клепиковского района Рязанской области знают и помнят Александра Ивановича до сих пор.

Писатель в 1897 – 1899 годах  жил здесь среди рязанских лесов у своей сестры Зинаиды Ивановны и у ее мужа Станислава Генриховича Ната — лесничего Куршинского лесничества. Красота местной природы определила для Куприна смыслы его жизни, лес давал силы его писательскому духу, наполнял ощущением свободы. Возможно, что именно чувство свободы укрепило дружбу между Куприным и цирковым артистом, о котором автор говорил в «Лазурных берегах».

Тем циркачом, на долгие годы подружившимся с русским писателем, был знаменитый итальянский клоун Джакомо Чирени, выступавший под псевдонимом Жакомино. В начале 1900-х годов он обладал невероятной популярностью в России. По легенде, Чирени имел честь ставить свои представления в Царском Селе и показывать трюки царевичу Алексею, сыну Николая II. Клоун демонстрировал императорской семье упражнения на ловкость, делал сальто мортале и  арабское колесо, а также исполнял номер с огромным пиджаком, который умудрялся надевать во время прыжка. В  Италии Чирени даже стали называть «царским клоуном».

В 1905 году в Россию его позвал итальянец, известный в истории цирка, Гаэтано Чинизелли – основатель Большого Санкт-Петербургского Государственного цирка. В стенах цирка Чинезелли  Джакомо Чирени нашел свой легкий образ.

Клоун выступал почти без макияжа, зато у него на голове всегда была  уменьшенная маленькая круглая кепка, она заметно контрастировала с огромным пиджаком с хризантемой в петлице и широкими штанами артиста. Обувь Жакомино носил крайне больших размеров. Так, через одежду, циркач стремился достигать комического эффекта,  необходимого ему при работе с публикой.

Желание удивлять  аудиторию стало  тем общим мостиком,  который соединил, в итоге, судьбы двух друзей – писателя  Куприна и клоуна Чирени. 

Став очень популярным артистом в Петербурге, Жакомино, начал часто посещать поэтов, писателей и высокопоставленных особ. Вместе с Куприным в Гатчине, где находился дом писателя, они сочиняли для бенефисов юмористические сценки. По воспоминаниям современников, Куприн с удовольствием вовлекался в номера Жакомино, когда приходил смотреть его цирковую программу. Блестящее выступление двух друзей приводило публику в восторг и всегда заканчивалось громкими аплодисментами.

Дружба русского писателя и итальянского клоуна началась в Одессе. Жакомино уже работал тогда с цирком Чинезелли (тогда императорским петербургским цирком), но гастроли не могли идти весь год, поэтому в летний период клоун сотрудничал с другими цирками.

В 1907 году Чирени выступал в Одессе. Там же свое лето проводил Куприн. Писатель с нескрываемым любопытством приходил в цирк, а однажды после представления пригласил всех артистов в одесский ресторан. Это было лучшее заведение в городе. Жакомино также оказался в числе гостей. Компания весело гуляла, на стол подавалось много блюд, обильные угощения не прекращались, как, впрочем, и возлияния. В результате которых Куприн через некоторое время положил голову на стол и уснул. После чего приглашенные на обед стали тихо уходить с мероприятия. За столом остался только Жакомино. Когда Куприн проснулся, он увидел, что с ним рядом находится всего лишь один человек. Это был итальянский клоун Жакомино. Писатель очень растрогался, а сам случай стал началом для настоящей долгой дружбы. Её Куприн вспоминает в рассказах «Соловей», «Марья Ивановна» и в уже приведенном нами  очерке «Лазурные берега».

Было бы ошибкой не отметить важный факт в биографии Джакомо Чирени – это город, где он родился. Несмотря на то, что в «Лазурных берегах»  Куприн пишет о том, что его друг родом из Виареджио, биографические источники говорят нам об обратном: Чирени родился в Милане.

Однако русский писатель никого не стремился ввести в заблуждение, он просто имел право на литературный вымысел.

Как и в случае с Рязанью. Думаем, что когда на страницах очерка Куприн сравнивал улицы Виареджио с русским городом, то не хотел выступать в роли документалиста, а в большей степени сообщал читателям об образах, о своих ассоциациях. К примеру, возможно, ему вспомнилась  рязанская деревня Ветчаны. «Почему именно она?» – спросит читатель.  

Дело в том, что писатель хорошо знал местную легенду Ветчан – деревню построили европейцы.

Действительно, в  1810 году в 54 километрах от города Спас-Клепики князь Петр Михайлович Волконский в Ветчанах основал усадьбу. По преданию, строили деревянный дом, часовню и высаживали там  липовый парк французские солдаты, скорее всего, были среди них и военнопленные. Остался и сегодня «европейский след» в расположении деревенских домов  – все они строго стоят вдоль дороги стройным прямым рядом. Не утверждаем наверняка, однако, Ветчаны среди местных вполне могли  иметь статус не совсем русской деревни. Куприн, скорее всего, вспомнил об этом при создании очерка «Лазурные берега» и поспешил упомянуть, используя более широкий образ –  «Рязань» –  в своих путевых заметках.

При этом важно отметить, что писатель сам признавался в письмах о сильном влиянии куршинских лесов Рязанщины на его восприятие мира и творчество.

«В них — самые благодатные месяцы в моей жизни. Там я впитал в себя самые мощные, самые благородные, самые широкие, самые плодотворные впечатления. Да и там же я учился русскому языку и русскому пейзажу».

Вряд ли Куприн собирался забывать о местах, вызывавших у него прекрасные высокие чувства. Напротив, автор вплетал дорогие его душе образы в канву своих произведений. Куприновские впечатления могли дополняться и другими историями, связанными с Рязанским краем.

Например, наверняка писатель знал о том, что князь Петр Волконский, хозяин Ветчан, дружил с князем Львом  Витгенштейном, чья семья полностью покинула Россию в 1834 году, а позже переехала жить в Италию и уже оттуда управляла рязанским поместьем рода Барятинских. Подобный исторический факт будто итальянским трафаретом накладывается на возможную картину образов Куприна, которую писатель имел все шансы получить в Рязанской губернии, находясь здесь в гостях у родственников.

Тем не менее мы навсегда останемся благодарны Куприну за созданный и пока еще мало изученный очерк «Лазурные берега».

Дружба Куприна и Чирени продолжилась даже в тот период, когда писателю пришлось эмигрировать во Францию. Итальянский клоун бережно хранил все присланные ему от друга весточки, которые, кстати, Куприн писал не на итальянском языке, а на русском, но только латинскими буквами.

Время не смогло разлучить друзей. Однажды Александр Иванович давал интервью  редакции одной из западных газет и сказал, что считает итальянского клоуна Чирени своим единственным другом.

Как видим, двое мужчин сумели даже в сложные времена сохранить между собою теплые человеческие отношения. Скорее всего, секрет успеха кроется в наличии у обоих похожих жизненных сценариев и убеждений. Куприн очень любил свою мать,  хотя всю жизнь должен был самостоятельно обеспечивать себя и находиться от нее вдалеке, Чирени с детских лет покинул родной дом и ушел работать в цирк, а потом мечтал вернуться домой.

Оба друга также оказались в сладком плену творчества, которое давало им возможность проявлять себя свободно. Два человека создали свои собственные миры и заставили публику в них поверить.

Теперь мы с благодарностью вспоминаем об их дружбе. Она  служит доказательством того, что взаимовыручка, понимание, уважение между людьми встречается не только в литературе, но и в жизни. Во многом, здесь большая заслуга Куприна,  рассказавшего читателям о своем настоящем друге на страницах своих произведений. Безусловно, причастность образов Рязани к теме мужской  дружбы вдохновляет современных исследователей изучать историю родного края, литературоведов – творчество Куприна. А каждому из нас вдвойне приятно увидеть в этом еще и дружбу двух прекрасных стран – России и Италии.